— «Звезда» — локальное медиа, заточенное на городскую повестку. Мы делали упор на происходящее в городе, сотрудничали с активистами, экологами и культурными акторами. Мы были городским медиа в том смысле, в каком были в начале своего пути The Village в Москве и Enter в Казани.

«Звезда» пыталась осмыслить город, его сообщество и жизнь людей не через линзы администрации и главы города, а горизонтально. Понятно, что органами власти наше медиа воспринималось как оппозиционное.

С серьезным давлением до войны мы не сталкивались: у нас в Перми всё достаточно по-вегетариански. Были только небольшие трения. Мне рассказывали сотрудники местной администрации, что перед губернаторскими выборами составлялся список медиа и блогеров, которые могут создавать проблемы — интернет-журнал «Звезда» всегда был в этом списке одним из первых.

Мы никогда не имели денежных отношений с органами власти — это была наша принципиальная позиция. Никаких субсидий и госконтрактов. Никуда не заявлялись и ничего от них не получали.

— 24 февраля мы сделали заявление редакции на главной странице сайта. В нем назвали вещи своими именами и написали, что выступаем против войны. Это обычная журналистская практика — мы всегда делаем заявления на резонансные темы, будь то история с Иваном Голуновым или с Иваном Сафроновым. Мы не могли не отреагировать.

Затем Роскомнадзор заявил, что СМИ должны называть войну «спецоперацией». Потом мы узнали, что некоторые крупные федеральные СМИ блокируют.

Нас заблокировали 6 марта. Это было воскресенье, уведомление от РКН пришло в пять утра. Мы его, конечно, не сразу заметили. В тот день я был на акции протеста в центре Перми, вел онлайн-репортаж на сайт и в телеграм-канал. Тогда коллеги и сообщили мне, что сайт не открывается, а на почте появилось письмо РКН. В нем было сказано, что у нас есть шесть часов, чтобы удалить запрещенный контент. При этом ссылки на определенный материал не было, только на главную страницу сайта.

На сервисе Роскомнадзора можно посмотреть статус издания. Там написано, что нас заблокировали по письму Генпрокуратуры от 24 февраля. Легкие умозаключения привели к тому, что это произошло из-за нашего заявления.

— Мы предполагали [возможность блокировки], но не думали, что это произойдет так быстро. Начали прессовать не только крупные издания — всех подряд. Видимо, срабатывал какой-то алгоритм на ключевые слова.

После блокировки мы собрались редакцией на оперативку и приняли решение удалить конкретное слово «война». Сдать позиции в малом, чтобы остаться в большом — и продолжить работать. После направили уведомление в Роскомнадзор и в Генеральную прокуратору. Но никаких ответов до сих пор не последовало — нас так и не разблокировали.

13 марта на территории РФ заблокировали и нашу группу во «ВКонтакте». Параллельно блокировались остальные соцсети, которые входят в структуру компаний Meta, не только наши аккаунты. Без VPN мы в России теперь доступны только в телеграме. Везде, кроме него, посещаемость обрушилась в разы.

Телеграм стал главной соцсетью — количество подписчиков нашего канала выросло в два раза. У нас небольшое локальное медиа, и цифры тоже небольшие: до войны было 1100 подписчиков, сейчас 2200. При этом охваты увеличились в 5–8 раз, а в некоторые дни и в 15 раз.
Из-за блокировки все наши рекламные взаимодействия «схлопнулись». Сейчас я веду переговоры только с одной телекоммуникационной компанией, которая согласна работать с нами в телеграме.

Мы отказались от аренды помещения редакции и взаимодействия с фрилансерами. Нас сейчас пять с половинной человек — половиной я называю себя. Этой компанией и работаем: пишем новости, посты, делаем выездные репортажи.

В конце апреля мы решили запустить печатную газету. Началось всё с шутки — на очередной оперативке сошлись во мнении, что сейчас пробить тотальную пропаганду невозможно. Но надо что-то делать, чтобы достучаться до аудитории. Решили вернуться к истории с самиздатом — советские диссиденты этим занимались, а чем мы хуже?

Сделали газету на две полосы формата А4 и назвали ее «Вестник Звезды». Верстали и подбирали дизайн так, чтобы она была похожа на печатную продукцию не самого высокого качества, которую обычно кладут в почтовые ящики. Идея «Вестника» — дать инструмент для взаимодействия с близкими, когда не хватает слов или сил.

Вся информация в газете взята из официальных источников и незаблокированных СМИ. В ней мы расставляем акценты, которые показывают картину [происходящего в Украине] не так, как ее преподносят по телевизору. Например, в конце марта были данные Минобороны: бесконечные перечисления «успехов» российской армии — десятки сел и деревень, названий которых никто не знает. Но из крупных городов под контролем только Херсон. А вроде как Киев собирались [захватить] за три дня. Слово «только» не противоречит фактам, но делает важный акцент. Сделали уже шесть таких газет.

Мы никого и никогда не призывали заниматься распространением этого листка, это произошло [само собой]. Три пермяка были задержаны в центре города при раздаче газеты. Суд первой инстанции уже прошел: двум рассмотрение перенесли, а одну девушку суд признал виновной в дискредитации ВС РФ и влепил ей штраф в 35 тысяч рублей. Адвокат сейчас подает апелляцию в краевой суд, но, скорее всего, штраф устоит.

Мы свою ответственность понимаем и готовимся объявить сбор средств на оплату штрафа. Чувствую, что соберем, потому что вижу отклик: люди пишут и поддерживают тех, кто не боится выходить на пацифистские акции.

— Меня посещали мысли о том, что нужно закрывать проект. По-настоящему страшно стало, когда начали применять уголовную статью о фейках, а не ограничиваться блокировкой [сайтов] и возбуждением административных дел.
Тогда я собрал редакцию и сказал: «Ребята, я всё понимаю, если вы сейчас не готовы работать и рисковать, то никто ни на кого обижаться не будет — мы вам выплатим зарплату за месяц. У вас будет время, чтобы принять решение и попытаться найти новую работу».

В итоге никто из штатных сотрудников не ушел. Я считаю, что это важно — попытаться сохранить независимые медиа даже в том купированном виде, в котором они сейчас существуют.

Не могу сказать, как долго продлится наша работа. Наш случай уникальный, потому что мы создавались на деньги инвестора — и продолжаем на них существовать после начала войны. С инвестором мы решили, что будем работать, пока для этого есть возможности.

Сейчас мы наполняем издание примерно в том же режиме, что и раньше. Создали на сервисе Teletype аналог сайта, чтобы статьи и тексты были доступны без VPN. Еще у нас есть почтовая рассылка, для которой каждую неделю один из журналистов делает свою авторскую колонку.

Смысл пропаганды — уничтожить любую альтернативную точку зрения, чтобы складывалось впечатление, будто людей с антивоенной позицией мало или их нет вообще. Но это же не так.

Мое глубочайшее убеждение заключается в том, что людей, которые разделяют антивоенные ценности, достаточно много. Просто ситуация такая, что сейчас они стали невидимыми. Поэтому нужно сохранять и транслировать свою позицию как можно громче, чтобы у людей не было впечатления, будто они в меньшинстве и их бросили. Нас много, хоть нас и пытаются сделать невидимыми. Но мы есть! И нам надо держаться вместе.

Большой материал о том, как врачи нарушают тайну диагноза ВИЧ-положительных людей. Победитель «Редколлегии» в 2017 году.

История жизни однополых пар с детьми в Перми, вызвавшая поддержку у регионального ЛГБТ-сообщества.

«Звезда» рассказала историю одной из самых радикальных художественно-политических группировок Перми — «Анархо-экологического сопротивления».

Архитектурная «тетрадь смерти»: в этот список попали пермские здания, дни которых уже сочтены.

«Вы классная команда. Работа важная. И она не проходит напрасно»

«Вы вообще красавчики, как никогда до этого. Хотя и до того тоже ничего были».

«Буду читать вас, пока доступны и есть VPN»